Горькая конфета Эльдара РязановаПочему мало кто задумывается о том, что самый лучший, самый безупречный фильм Рязанова "Берегись автомобиля!" – шикарная шифровка, образец эзопова языка в советском кино плюс сплошная сатира на все, на что только можно было навести прицел своей режиссерской винтовки? Начиная с невинной пародии на Григория Козинцева и его "Гамлета", вышедшего годом ранее, с одним и тем же Гамлетом – Смоктуновским и кончая совсем уж политическими аллюзиями. Или – "Беломора" нет, но есть "Друг". Это конец оттепели, и напоминание о том, что "Беломорканал" должен кануть в Лету, в тот момент было вполне смело и совсем не лишне. Теперь даже кажется, что пророчески.
А персонаж Евстигнеева, предлагающий "замахнуться на Вильяма нашего Шекспира"? Да вы послушайте – никого не напоминает? Приторные советско-чиновничьи благоглупости под видом нового слова в культуре – да ведь вылитый собирательный министр культуры. Это к тому, что не просто лиричен и смешон Рязанов, но умен и отважен.
"Карнавальная ночь", с которой, собственно, все и началось, вышла вскоре после знаменитого ХХ съезда партии. "Карнавальная ночь" - это улюлюканье, свист в спину уходящему сталинизму, его веселые похороны, хулиганская фига в морду Огурцовым – тем, на ком держался режим. Рязанов был молодой еще, верил, как и все, что этому не суждено вернуться. С годами понял, что ошибался – все в мире идет по кругу. И имел мужество признать, что ошибался. Поэтому появился и "Гараж", и "О бедном гусаре замолвите слово", и "Забытая мелодия для флейты", и "Дорогая Елена Сергеевна", и "Небеса обетованные" – фильмы, в которых Рязанов сказал про соотечественников и про устройство того мира, который они построили, все, что думал. А смехом он утешал, это была та самая нянечкина конфетка.
Эльдар Александрович идеальный художник: он понятен всем – интеллигенту и пролетарию, он деликатен, но смел, умен, но не заумен, всенародно любим, но не вульгарен. Как истинный художник, он пришел в этот мир, чтобы бередить раны. Но как идеальный художник, он эти раны сам и залечивал. Это был Салтыков-Щедрин от кинематографа, только еще печальнее – он воочию видел ту Россию, в которую превратилась так и не вылеченная Салтыковым-Щедриным страна. Она оказалась неоперабельной. "Жить бы мне в такой стране / Чтобы ей гордиться / Только мне в большом г…не / Довелось родиться" – пусть перекрестится тот, кому эти строки кажутся непатриотичными. Большего патриота еще надо поискать.
В воскресенье в Москве неистово светило солнце – веселое, не ноябрьское, не бывает у нас такого на излете осени. Ночью не стало Эльдара Александровича, и наутро природа померкла, захлопала снежными хлопьями, как ресницами, собираясь заплакать. Но плакать нельзя – не для того всю свою жизнь Рязанов нас утешал.
И все же – какая грустная в этом году будет "Ирония судьбы"…
Екатерина Барабаш
http://www.interfax.ru/culture/482309
