|
Rjkz
|
 |
« Ответ #462 : 21 Декабря 2013, 04:23:08 » |
|
О репрессиях 1937 года
— Товарищ Сталин, тема репрессий 1937 года является,
пожалуй, одной из самых острых тем, связанных с
советским периодом нашей истории. «Демократические»
круги давно используют эту тему как главный пункт обвинения
лично против вас и против всей советской коммунистической
системы в целом. Они утверждают, что
репрессии объясняются исключительно вашей жестокостью,
подозрительностью и стремлением к единоличной
власти; что никаких «врагов народа» не было, — как не
было и шпионов, диверсантов, вредителей и пр. Что вы
можете сказать по этому вопросу?
— Они забыли о том, что Советская власть победила
только на одной шестой части света, что пять шестых света
составляют владения капиталистических государств.
Они забыли, что Советский Союз находится в обстановке
капиталистического окружения. Капиталистическое окружение
— это не пустая фраза, это очень реальное и неприятное
явление. Капиталистическое окружение — это
значит, что имеется одна страна, Советский Союз, которая
установила у себя социалистические порядки, и имеется,
кроме того, много стран — буржуазные страны, которые
продолжают вести капиталистический образ жизни
и которые окружают Советский Союз, выжидая случая
для того, чтобы напасть на него, разбить его или, во всяком
случае, подорвать его мощь и ослабить его.
Взять, например, буржуазные государства. Наивные
люди могут подумать, что между ними существуют исключительно
добрые отношения, как между государствами
однотипными. Но так могут думать только наивные
люди. На самом деле отношения между ними более
чем далеки от добрососедских отношений. Доказано, как
дважды два четыре, что буржуазные государства засылают
друг к другу в тыл своих шпионов, вредителей, диверсантов,
а иногда и убийц, дают им задание внедриться
в учреждения и предприятия этих государств, создать
там свою сеть и «в случае необходимости» — взорвать их
тылы, чтобы ослабить их и подорвать их мощь.
Так обстоит дело в настоящее время. Так обстояло
дело и в прошлом. Взять, например, государства в Европе
времен Наполеона I. Франция кишела тогда шпионами
и диверсантами из лагеря русских, немцев, австрийцев,
англичан. И, наоборот, Англия, немецкие государства,
Австрия, Россия имели тогда в своем тылу не меньшее
количество шпионов и диверсантов из французского ла
геря. Агенты Англии дважды устраивали покушение на
жизнь Наполеона и несколько раз подымали вандейских
крестьян во Франции против правительства Наполеона.
А что из себя представляло наполеоновское правительство?
Буржуазное правительство, которое задушило
Французскую революцию и сохранило только те результаты
революции, которые были выгодны крупной буржуазии.
Нечего и говорить, что наполеоновское правительство
не оставалось в долгу у своих соседей и тоже
предпринимало свои диверсионные мероприятия.
Так было в прошлом, так обстоит дело и теперь. Таков
закон взаимоотношений между буржуазными государствами.
Спрашивается, почему буржуазные государства должны
относиться к Советскому социалистическому государству
более мягко и более добрососедски, чем к однотипным
буржуазным государствам? Почему они должны
засылать в тылы Советского Союза меньше шпионов, вредителей,
диверсантов и убийц, чем засылают их в тылы
родственных им буржуазных государств? Откуда вы это
взяли? Не вернее ли будет предположить, что в тылы Советского
Союза буржуазные государства должны засылать
вдвое и втрое больше вредителей, шпионов, диверсантов
и убийц, чем в тылы любого буржуазного государства?
Не ясно ли, что пока существует капиталистическое
окружение, будут существовать у нас вредители, шпионы,
диверсанты и убийцы, засылаемые в наши тылы агентами
иностранных государств?
— Таким образом, причина репрессий 1937 года заключалась
только в борьбе со шпионами, диверсантами
и убийцами, которые засылались иностранными государствами?
— Нет, не только. В закрытом письме Центрального
Комитета ВКП(б) от 18 января 1935 года по поводу злодейского
убийства товарища Кирова было сказано:
«Надо покончить с оппортунистическим благодушием,
исходящим из ошибочного предположения о том, что
по мере роста наших сил враг становится будто бы все
более ручным и безобидным. Такое предположение в
корне неправильно. Оно является отрыжкой правого уклона,
уверяющего всех и вся, что враги будут потихоньку
вползать в социализм, что они станут в конце концов настоящими
социалистами. Не дело большевиков почивать
на лаврах и ротозействовать. Не благодушие нам нужно,
а бдительность, настоящая большевистская революционная
бдительность. Надо помнить, что чем безнадежнее
положение врагов, тем охотнее они будут хвататься
за крайние средства как единственные средства обреченных
в их борьбе с Советской властью. Надо помнить
это и быть бдительным».
К чему призывали эти сигналы и предупреждения?
Они призывали к тому, чтобы ликвидировать слабость
партийно-организационной работы и превратить партию
в неприступную крепость, куда не мог бы проникнуть ни
один двурушник.
— А какую роль в борьбе с Советской властью играли
троцкисты?
— Троцкизм в прошлом был одним из политических
течений в рабочем классе, правда, антиленинским и потому
глубоко ошибочным, но все же политическим течением.
А что такое политическое течение в рабочем классе?
Политическое течение в рабочем классе — это такая
группа или партия, которая имеет свою определенную
политическую физиономию, платформу, программу, которая
не прячет и не может прятать своих взглядов от рабочего
класса, а наоборот, пропагандирует свои взгляды
открыто и честно, на глазах у рабочего класса, которая не
боится показать свое политическое лицо рабочему классу,
не боится демонстрировать своих действительных це
лей и задач перед рабочим классом, а наоборот, с открытым
забралом идет в рабочий класс для того, чтобы убедить
его в правоте своих взглядов.
На судебном процессе 1936 года, если вспомните, Каменев
и Зиновьев решительно отрицали наличие у них
какой-либо политической платформы. У них была полная
возможность развернуть на судебном процессе свою
политическую платформу. Однако они этого не сделали,
заявив, что у них нет никакой политической платформы.
Не может быть сомнения, что оба они лгали, отрицая наличие
у них платформы. Но почему они отрицали наличие
у них какой-либо политической платформы? Потому,
что они боялись открыть свое подлинное политическое
лицо, они боялись продемонстрировать свою действительную
платформу реставрации капитализма в СССР,
опасаясь, что такая платформа вызовет в рабочем классе
отвращение.
На судебном процессе в 1937 году Пятаков, Радек и
Сокольников стали на другой путь. Они не отрицали наличия
политической платформы у троцкистов и зиновь-
евцев. Они признали наличие у них определенной политической
платформы, признали и развернули ее в своих
показаниях. Но развернули ее не для того, чтобы призвать
рабочий класс, призвать народ к поддержке троцкистской
платформы, а для того, чтобы проклясть и заклеймить
ее как платформу антинародную и антипроле-
тарскую. Реставрация капитализма, ликвидация колхозов
и совхозов, восстановление системы эксплуатации, союз с
фашистскими силами Германии и Японии для приближения
войны с Советским Союзом, борьба за войну и против
политики мира, территориальное расчленение Советского
Союза с отдачей Украины немцам, а Приморья — японцам,
подготовка военного поражения Советского Союза в
случае нападения на него враждебных государств и как
средство достижения этих задач — вредительство, ди-
версия, индивидуальный террор против руководителей
Советской власти, шпионаж в пользу японо-немецких фашистских
сил — такова развернутая Пятаковым, Радеком
и Сокольниковым политическая платформа троцкизма.
Понятно, что такую платформу не могли не прятать
троцкисты от народа, от рабочего класса. И они прятали
ее не только от рабочего класса, но и от троцкистской
массы, и не только от троцкистской массы, но даже от руководителей
троцкистской верхушки, состоявшей из небольшой
кучки людей в 30— 40 человек. Когда Радек и
Пятаков потребовали от Троцкого разрешения на созыв
маленькой конференции троцкистов в 30 — 40 человек
для информации о характере этой платформы, Троцкий
запретил им это, сказав, что нецелесообразно говорить
о действительном характере платформы даже маленькой
кучке троцкистов, так как такая «операция» может вызвать
раскол.
«Политические деятели», прячущие свои взгляды,
свою платформу не только от рабочего класса, но и от
троцкистской массы, и не только от троцкистской массы,
но и от руководящей верхушки троцкистов, — такова физиономия
троцкизма.
Но из этого вытекает, что троцкизм нельзя уже назвать
политическим течением в рабочем классе. Троцкизм
есть не политическое течение в рабочем классе, а
беспринципная и безыдейная банда вредителей, диверсантов,
разведчиков, шпионов, убийц, банда заклятых
врагов рабочего класса, действующих по найму у разведывательных
органов иностранных государств.
Такова разница между троцкизмом в прошлом и
троцкизмом в настоящем.
— Но почему троцкисты были так опасны, в чем их
сила?
— Их сила — в партийном билете, в обладании партийным
билетом. Их преимущество в том, что, имея пар
тийные билеты и прикидываясь друзьями Советской власти,
они обманывали наших людей политически, злоупотребляли
доверием, вредили втихомолку и открывали
наши государственные секреты врагам Советского Союза.
«Преимущество», сомнительное по своей политической
и моральной ценности, но все же «преимущество».
Этим «преимуществом» и объясняется, собственно, то
обстоятельство, что троцкистские вредители как люди с
партбилетом, имеющие доступ во все места наших учреждений
и организаций, оказались прямой находкой для
разведывательных органов иностранных государств.
— То есть из ваших слов, Иосиф Виссарионович, следует,
что врагам Советской власти удалось создать разветвленную
шпионскую, диверсионную и вредительскую
сеть в нашей стране? Почему же это стало возможным?
— Наши люди оказались застигнутыми врасплох событиями
по части вредительства и диверсий. Откуда взялись
все эти забывчивость, слепота, беспечность, благодушие?
Не есть ли это органический порок в работе
наших людей? Нет, это не органический порок. Это —
временное явление. Дело в том, что наши партийные товарищи
были всецело поглощены хозяйственной работой,
они были до крайности увлечены хозяйственными
успехами и, будучи увлечены всем этим делом, забыли
обо всем другом, забросили все остальное.
Дело в том, что, будучи увлечены хозяйственными
успехами, они стали видеть в этом деле начало и конец
всего, а на такие дела, как международное положение
Советского Союза, капиталистическое окружение, усиление
политической работы партии, борьба с вредительством
и т.п., не стали просто обращать внимания, полагая,
что все эти вопросы представляют второстепенное или
даже третьестепенное дело.
Успехи и достижения — дело, конечно, великое.
Наши успехи в области социалистического строительст
ва действительно огромны. Но успехи, как и все на свете,
имеют и свои теневые стороны. Не удивительно, что
в обстановке больших и серьезных успехов в области социалистического
строительства создаются настроения
бахвальства, настроения парадных манифестаций наших
успехов, создаются настроения недооценки сил наших
врагов, настроения переоценки своих сил и как следствие
всего этого появляется политическая слепота.
Тут я должен сказать несколько слов об опасностях,
связанных с успехами, об опасностях, связанных с достижениями.
Об опасностях, связанных с трудностями, мы знаем
по опыту. Опасности, связанные с трудностями, у людей
нестойких порождают нередко настроения уныния,
неверия в свои силы, настроения пессимизма. И, наоборот,
там, где дело идет о том, чтобы побороть опасности,
проистекающие из трудностей, люди закаляются в
этой борьбе и выходят из борьбы действительно твердокаменными
большевиками. Такова природа опасностей,
связанных с трудностями. Таковы результаты преодоления
трудностей.
Но есть другого рода опасности — опасности, связанные
с успехами, опасности, связанные с достижениями.
Да, да, товарищи, опасности, связанные с успехами, с
достижениями! Опасности эти состоят в том, что у людей,
малоискушенных в политике и не очень много видавших,
обстановка успехов — успех за успехом, достижение за
достижением, перевыполнение планов за перевыполнением—
порождает настроения беспечности и самодовольства,
создает атмосферу парадных торжеств и взаимных
приветствий, убивающих чувство меры и притупляющих
политическое чутье, размагничивает людей и
толкает их на то, чтобы почить на лаврах.
Не удивительно, что в этой одуряющей атмосфере
зазнайства и самодовольства, атмосфере парадных ма
нифестаций и шумливых самовосхвалений люди забывают
о некоторых существенных фактах, имеющих первостепенное
значение для судеб нашей страны, люди
начинают не замечать таких неприятных фактов, как капиталистическое
окружение, новые формы вредительства,
опасности, связанные с нашими успехами, и т.п.
Капиталистическое окружение? Да это же чепуха!
Какое значение может иметь какое-то капиталистическое
окружение, если мы выполняем и перевыполняем
наши хозяйственные планы? Новые формы вредительства,
борьба с троцкизмом? Все это пустяки! Какое значение
могут иметь все эти мелочи, когда мы выполняем
и перевыполняем наши хозяйственные планы? Партийный
устав, выборность парторганов, отчетность партийных
руководителей перед партийной массой? Да есть ли
во всем этом нужда? Стоит ли вообще возиться с этими
мелочами, если хозяйство у нас растет, а материальное
положение рабочих и крестьян все более и более улучшается?
Пустяки все это! Планы перевыполняем, партия
у нас неплохая, ЦК партии тоже неплохой, — какого
рожна еще нам нужно? Странные люди сидят там, в Москве,
в ЦК партии: выдумывают какие-то вопросы, толкуют
о каком-то вредительстве, сами не спят, другим спать
не дают...
Таковы причины того, что наши партийные товарищи,
увлекшись хозяйственными успехами, забыли о фактах
международного и внутреннего характера, имеющих существенное
значение для Советского Союза, и не заметили
целого ряда опасностей. Таковы корни нашей беспечности,
забывчивости, благодушия, политической слепоты.
— Некоторые ваши оппоненты, товарищ Сталин, признают,
что репрессии в какой-то мере были нужны, но говорят
«о неадекватности» принятых вами мер, о чрезмерном
характере репрессий, — ведь шпионов и диверсан
тов были не сотни тысяч, а классовых врагов к 1937 году
у трудящихся СССР, вроде бы, не осталось?
— Необходимо разбить и отбросить прочь гнилую
теорию о том, что с каждым нашим продвижением вперед
классовая борьба у нас должна будто бы все более
и более затухать, что по мере наших успехов классовый
враг становится будто бы все более и более ручным.
Это не только гнилая теория, но и опасная теория,
ибо она усыпляет наших людей, заводит их в капкан,
а классовому врагу дает возможность оправиться для
борьбы с Советской властью.
Наоборот, чем больше будем продвигаться вперед,
чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться
остатки разбитых эксплуататорских классов,
тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы,
тем больше они будут пакостить Советскому государству,
тем больше они будут хвататься за самые отчаянные
средства борьбы как последние средства обреченных.
Надо иметь в виду, что остатки разбитых классов в
СССР не одиноки. Они имеют прямую поддержку со стороны
наших врагов за пределами СССР. Ошибочно было
бы думать, что сфера классовой борьбы ограничена пределами
СССР. Если один конец классовой борьбы имеет
свое действие в рамках СССР, то другой ее конец протягивается
в пределы окружающих нас буржуазных государств.
Об этом не могут не знать остатки разбитых классов.
И именно потому, что они об этом знают, они продолжают
свои отчаянные вылазки.
— И последний вопрос. В конце 1930-х гг. СССР находился,
сущности, в состоянии подготовки к неизбежной
войне с фашистской Германией,— о чем вы, товарищ
Сталин, неоднократно говорили в своих выступлениях.
Повлияла ли угроза войны на репрессии?
— Вредители обычно приурочивают главную свою
вредительскую работу не к периоду мирного времени, а
к периоду кануна войны или самой войны. Допустим, что
мы не трогали бы вредителей. Представляете, какой колоссальный
вред нанесли бы нашему государству вредители
в случае войны, если бы мы дали им остаться в недрах
нашего народного хозяйства?..
Для того чтобы напакостить и навредить, для этого
вовсе не требуется большое количество людей. Чтобы
построить Днепрострой, надо пустить в ход десятки
тысяч рабочих. А чтобы его взорвать, для этого требуется,
может быть, несколько десятков человек, не больше.
Чтобы выиграть сражение во время войны, для этого может
потребоваться несколько корпусов красноармейцев.
А для того, чтобы провалить этот выигрыш на фронте, для
этого достаточно несколько человек шпионов где-нибудь
в штабе армии или даже в штабе дивизии, могущих выкрасть
оперативный план и передать его противнику.
Чтобы построить большой железнодорожный мост, для
этого требуются тысячи людей. Но чтобы его взорвать, на
это достаточно всего несколько человек.
Таких примеров можно было бы привести десятки и
сотни.
(Из доклада И.В. Сталина на Пленуме ЦК ВКП(б) 3 марта
1937 года).
|
